|
Другое время – другие игры. Жалко, конечно, но что поделаешь…
Раньше я вёл очень активную жизнь: играл в теннис, футбол, бильярд, занимался шахматами, участвовал в автогонках. Но всё закончилось, когда у меня сломался компьютер.
(кто не понял – это анекдот)
Уважаемая prescriber хотела поместить фильм в раздел «Детский». Что ж, взглянув на наиболее часто встречающееся описание фильма в Интернете (а возможно – единственное), может сложиться неправильное мнение о фильме. Итак, описание:
«История о том, как отцы пытаются научить своих детей играть в лапту...»
Да уж. Весёленькое у них описание. А главное - полное. «Играть в лапту». Наверное, этот фильм можно использовать как практическое руководство. А-аааа, в описании есть ключевое слово «пытаются». Да, в фильме это есть. Приходят старики на поле, пытаются с ходу начать объяснять своим отпрыскам правила игры – оказывается, объяснители из них никакие. Под рукой случается книга – но там всё как-то «туманно» написано. Приходится освежать игру в памяти, что называется с ходу – расставляя свои тела по местам и подкидывая и отбивая мячик.
Но кое-где в описание фильма добавляют три слова и знак тире: «- игру своего детства». Уже ближе.
Так о чём этот фильм? Этот фильм, в первую очередь, - о ностальгии, о воспоминаниях, о неизбежном тлении и о покрывающем всё толстым слоем забвении, забвении родных и близких нам вещей, явлений, людей…
Любое воспоминание тянет за собой целую груду окружающих это воспоминание вещей. Для кого-то лапта – просто слово, ветхая игра. А для кого-то лапта – воспоминание. Знали бы вы, как я люблю такие мотивы – хоть в фильмах, хоть в литературных произведениях.
Времена меняются, игры меняются. В позднем детстве я играл в StarCraft, до этого – в WarCraft 2. Сейчас компьютерные игры меня уже не привлекают. Я никогда не буду играть ни в StarCraft 2, ни в WarCraft 3. И лишь изредка, очень редко, отрешившись от суеты и отдаваясь дыму воспоминаний, достану с полки запыленный диск, на котором помимо WarCraft 2 соседствует ещё около сотни игрушек, установлю старушку WarCraft и предамся воспоминаниям. Да – предамся воспоминаниям, играя в игру. Предамся воспоминаниям, ни о чём, кроме игры, не думая, да и о самой игре не думая… а просто играя… просто растворяясь в игре. А после игры - возможно, и даже не возможно, а непременно и обязательно - всё остальное связанное с тем куском моей жизни выплывает наружу, завладеет каждым кусочком моего тела, займёт собой каждую мысль в моём сознании, перенесёт меня, наконец, в ту далёкую и сладкую атмосферу моего прошлого…
Вот так же и на кадрах фильма мы видим, как взрослые люди – мужчины - превратились в мальчишек, и вот эти мальчишки бегают по полю, кидают мяч, машут битами. Вот он – этот задор соревнования! Вот она – радость победы и горечь поражения. Они снова всё это пережили. А после…
Как горьки и как сладки эти ностальгические нотки под шум дождя или шелест осенней листвы под ногами… И взгляд Михаила Жегалова обращённый в куда-то… в никуда… в воспоминания… в вечность… Или его возбуждённо-испытывающее «Ну, помнишь?!». И голос его друга, находящегося тут же, рядом, и тоже попавшегося на волну воспоминаний… неестественно подавленный голос… и тот же взгляд - обращённый в никуда и в вечность одновременно.
Вообще, образы героев здесь довольно отчётливы. В каждом герое чётко определяется его характер, его темперамент, его роль.
Немало в фильме проскальзывает общественно-социальных тем. Толпа или личность? Своей головой мы думаем или общественной? Своей жизнью живём или чужой? Должны ли мы носить маску (играть роль) или же быть самими собой?
Естественно, в фильме про отцов и детей не может не быть мотива взаимоотношения отцов и детей, их непонимания друг другом. Вот нудный отец лезет со своими фотоальбомами, сын в свою очередь, как всегда, чересчур холоден и груб.
А тема любви в такой её вариации как «первая любовь» звучит здесь на заднем фоне голосом Иосифа Кобзона, исполняющем песню с недвусмысленным названием «Воспоминание».
Музыка в фильме подобрана и подана как нельзя лучше. Вот - звуки клавишных на последних кадрах фильма, звучащие как набат, как, набирающее обороты, бешено бьющееся сердце, как слёзы, текущие по щекам… И напрягаются скулы на лице у сына, и дёргается нерв под глазом у отца, и смотрят они пристально друг на друга…
И всё это умещается в две трети часа. Разумеется, эфемерные размышления о том, можно ли было сделать картину глубже и полнее за счёт увеличения хронометража, здесь неуместны. Ибо имеем то, что имеем. К чему пустая болтовня?
|